Данияр Ашимбаев р заседании Общественной палаты при Мажилисе 25 ноября 2023 года (Проект закона "О масс-медиа")
🌐 Ссылка на пост в Telegram:
1) Первая часть: https://t.me/dashimbayev/5087
2) Вторая часть https://t.me/dashimbayev/5088
3) Фото: https://t.me/dashimbayev/5089
Вчера состоялось заседание Общественной палаты при Мажилисе, на котором обсуждался проект закона "О масс-медиа".
Представляющий документ вице-министр сослался на то, что "государство не очень хороший менеджер". Частый, кстати, месседж в столице. На мой взгляд, надо строить политику все-таки не на том, что государство чем-то плохо управляет, а на том, что надо учиться управлять лучше.
По поводу закона озвучил ряд предложений.
✅ Во-первых, необходимо упорядочить архивы СМИ. Так, по ст. 20 проекта редакции электронных СМИ должны хранить записи своих передач в течение 6 месяцев. Бумажные СМИ должны направлять экземпляры в национальные библиотеки и т.д. Но по факту бумажные газеты в библиотеке не все и не всегда поступают, а за многие периоды стали практически нечитабельны. После ликвидации СМИ ее архивы часто отправляются на помойку. В итоге огромный пласт информации просто теряется - как материалы СМИ, так и документы сотрудников.
✅ Во-вторых, старый вопрос претензий и опровержений. В законе отсутствует механизм досудебной медиации, а кроме того наиболее частым требованиям к СМИ является не опровержение, а удаление той или иной информации, чего в законе также нет.
✅ В-третьих, есть четкий механизм блокировки тех или иных изданий, а вот снятие блокировки очень запутанно. Уполномоченный орган, направляя уведомления в адрес СМИ по поводу тех или иных нарушений, как правило, осуществляет блокировку независимо от того, получен ли ответ от издания. Неплохо было бы завести публичный реестр запретов и предписаний и заодно провести аудит уже принятых решений.
Кстати, не вполне понятен вопрос и по поводу официальных сообщений госорганов. Госорганы периодически реорганизуются, меняют сайты, а к изданиям, перепечатавшим их новости, скажем по поводу возбуждения уголовного дела, предъявляют претензии и иски. Единой базы старых публикаций нет. Да и сейчас некоторые министерства и акиматы дают одни новости в одном аккаунте в соцсетях, другие - в другом, третьи - на официальном сайте, хотя по идее должны вести прежде всего последний, а соцсети использовать только для тиражирования.
Определение в законопроекте "продукции порнографического и специального сексуально-эротического характера" содержит в себе невнятное определение "сексуальных потребностей, которые не соответствуют моральным ценностям, оскорбляют честь и достоинство человека". Каким именно ценностям и какого именно человека - того, кто в них участвует, или того, кто эту продукцию смотрит? Представляется, что тут лучше прописать запрет на контент, связанный конкретно с педофилией.
***
Дебаты по поводу законопроекта коснулись вопросов регулирования рекламы, отмены идеи пресс-карт, нелегальных тарелок, а самой острой темой стала инициатива депутатов о изменения доли радио- и телевизионной трансляции на государственном языке с 50 до 70%, а также об обязательном переводе на казахский язык передач, транслируемых по кабельному телевидению. Причем, норма должна распространяться не только на государственные СМИ, а на всех.
Резкую критику присутствующих вызвала норма (ст. 49) о том, что "в еженедельном объеме радиовещания отечественных радиоканалов количество музыкальных произведений казахстанских авторов либо исполнителей и отечественных радиопрограмм, за исключением рекламы, должно составлять не менее 50%". Представители радио здраво указали на то, что у многих есть свой формат, в который отечественный контент не влезает. В ответ им посоветовали анонсировать, скажем, музыку Моцарта на государственном языке, и этого якобы будет достаточно.
Разговор перешел на эмоции, на чем заседание быстро закончилось.
Инициаторы исходят из демографических показателей, хотя статистика по языку, мягко говоря, очень путанная. Госпрограмма развития языка, итоги переписи и социологические опросы дают очень разные цифры владения казахским языком. По данным переписи треть казахов не пользуется государственным языком, а из тех, кто им владеет, 45% не пользуется или плохо владеет письменностью.
Представляется, что исходить из цифры в 70% казахского населения было бы, как минимум, преждевременно (особенно на фоне полной лажи - сложно подобрать другое слово - с переходом на латиницу). Или ввести норму только для государственных СМИ.
Вопрос в том, что пытаясь сделать эту норму принудительной для всех, государство пытается перевалить вопрос создания качественного контента на частника. Безусловно, казахскоязычный сегмент СМИ и соцсетей энергично (и сам по себе) развивается, и как раз в виде видео- и аудиоконтента. И вот тут мы констатируем разрыв письменной традиции с устной. Литературы (художественной, научной, научно-популярной) на государственном языке очень и очень мало, из нее практически нет популярной у населения. Переводной продукции стало больше, но все равно мало, да и качество оставляет желать лучшего (работают-то в основном гугл и яндекс).
Население, как мы видим, перестало писать даже СМС, перейдя на видео- и аудиосообщения в мессенджерах. А по данным опросов, при обращении с госорганы или работе с банкоматами пользуется русским языком (тут отдельный привет терминологической комиссии и ее новоязу).
Поэтому очевидно, что есть риск, что полностью переведя информационную политику на государственный язык государство может столкнуться с тем, что существенная часть населения просто не будет ее понимать.
В общем, для начала было бы неплохо в начале провести аудит и изучить проблемы (а заодно и расход ранее выделенных средств), а не бегать с реформами. Это, кстати, не только языковой политики касается.
1) Первая часть: https://t.me/dashimbayev/5087
2) Вторая часть https://t.me/dashimbayev/5088
3) Фото: https://t.me/dashimbayev/5089
Вчера состоялось заседание Общественной палаты при Мажилисе, на котором обсуждался проект закона "О масс-медиа".
Представляющий документ вице-министр сослался на то, что "государство не очень хороший менеджер". Частый, кстати, месседж в столице. На мой взгляд, надо строить политику все-таки не на том, что государство чем-то плохо управляет, а на том, что надо учиться управлять лучше.
По поводу закона озвучил ряд предложений.
✅ Во-первых, необходимо упорядочить архивы СМИ. Так, по ст. 20 проекта редакции электронных СМИ должны хранить записи своих передач в течение 6 месяцев. Бумажные СМИ должны направлять экземпляры в национальные библиотеки и т.д. Но по факту бумажные газеты в библиотеке не все и не всегда поступают, а за многие периоды стали практически нечитабельны. После ликвидации СМИ ее архивы часто отправляются на помойку. В итоге огромный пласт информации просто теряется - как материалы СМИ, так и документы сотрудников.
✅ Во-вторых, старый вопрос претензий и опровержений. В законе отсутствует механизм досудебной медиации, а кроме того наиболее частым требованиям к СМИ является не опровержение, а удаление той или иной информации, чего в законе также нет.
✅ В-третьих, есть четкий механизм блокировки тех или иных изданий, а вот снятие блокировки очень запутанно. Уполномоченный орган, направляя уведомления в адрес СМИ по поводу тех или иных нарушений, как правило, осуществляет блокировку независимо от того, получен ли ответ от издания. Неплохо было бы завести публичный реестр запретов и предписаний и заодно провести аудит уже принятых решений.
Кстати, не вполне понятен вопрос и по поводу официальных сообщений госорганов. Госорганы периодически реорганизуются, меняют сайты, а к изданиям, перепечатавшим их новости, скажем по поводу возбуждения уголовного дела, предъявляют претензии и иски. Единой базы старых публикаций нет. Да и сейчас некоторые министерства и акиматы дают одни новости в одном аккаунте в соцсетях, другие - в другом, третьи - на официальном сайте, хотя по идее должны вести прежде всего последний, а соцсети использовать только для тиражирования.
Определение в законопроекте "продукции порнографического и специального сексуально-эротического характера" содержит в себе невнятное определение "сексуальных потребностей, которые не соответствуют моральным ценностям, оскорбляют честь и достоинство человека". Каким именно ценностям и какого именно человека - того, кто в них участвует, или того, кто эту продукцию смотрит? Представляется, что тут лучше прописать запрет на контент, связанный конкретно с педофилией.
***
Дебаты по поводу законопроекта коснулись вопросов регулирования рекламы, отмены идеи пресс-карт, нелегальных тарелок, а самой острой темой стала инициатива депутатов о изменения доли радио- и телевизионной трансляции на государственном языке с 50 до 70%, а также об обязательном переводе на казахский язык передач, транслируемых по кабельному телевидению. Причем, норма должна распространяться не только на государственные СМИ, а на всех.
Резкую критику присутствующих вызвала норма (ст. 49) о том, что "в еженедельном объеме радиовещания отечественных радиоканалов количество музыкальных произведений казахстанских авторов либо исполнителей и отечественных радиопрограмм, за исключением рекламы, должно составлять не менее 50%". Представители радио здраво указали на то, что у многих есть свой формат, в который отечественный контент не влезает. В ответ им посоветовали анонсировать, скажем, музыку Моцарта на государственном языке, и этого якобы будет достаточно.
Разговор перешел на эмоции, на чем заседание быстро закончилось.
Инициаторы исходят из демографических показателей, хотя статистика по языку, мягко говоря, очень путанная. Госпрограмма развития языка, итоги переписи и социологические опросы дают очень разные цифры владения казахским языком. По данным переписи треть казахов не пользуется государственным языком, а из тех, кто им владеет, 45% не пользуется или плохо владеет письменностью.
Представляется, что исходить из цифры в 70% казахского населения было бы, как минимум, преждевременно (особенно на фоне полной лажи - сложно подобрать другое слово - с переходом на латиницу). Или ввести норму только для государственных СМИ.
Вопрос в том, что пытаясь сделать эту норму принудительной для всех, государство пытается перевалить вопрос создания качественного контента на частника. Безусловно, казахскоязычный сегмент СМИ и соцсетей энергично (и сам по себе) развивается, и как раз в виде видео- и аудиоконтента. И вот тут мы констатируем разрыв письменной традиции с устной. Литературы (художественной, научной, научно-популярной) на государственном языке очень и очень мало, из нее практически нет популярной у населения. Переводной продукции стало больше, но все равно мало, да и качество оставляет желать лучшего (работают-то в основном гугл и яндекс).
Население, как мы видим, перестало писать даже СМС, перейдя на видео- и аудиосообщения в мессенджерах. А по данным опросов, при обращении с госорганы или работе с банкоматами пользуется русским языком (тут отдельный привет терминологической комиссии и ее новоязу).
Поэтому очевидно, что есть риск, что полностью переведя информационную политику на государственный язык государство может столкнуться с тем, что существенная часть населения просто не будет ее понимать.
В общем, для начала было бы неплохо в начале провести аудит и изучить проблемы (а заодно и расход ранее выделенных средств), а не бегать с реформами. Это, кстати, не только языковой политики касается.